"Думаю, это всё из той же темы, по которой я пишу последнее время — самоуважение. Я уже писал, что потеря самоуважения — страшный стресс, что такая потеря почти полностью изменяет личность (Мардан тут опять спросит — ну и что?) — но также и вполне вероятно, что некоторым людям без самоуважения жизнь вообще представляется бессмысленной. Грубо говоря, они перестают понимать, а КТО, собственно, должен доживать их жизнь.
Некоторые люди с большим трепетом относятся к своему дому и к своей семье — например, они, не дай бог, включают это в свою внутреннюю "формулу самоуважения" — что они всегда могут защитить свой дом и своих детей от грубых вторжений... Правда, считается, что обычно такой "образ себя-защитника" более свойственен мужчинам, чем женщинам. Но и женщины бывают разные.
С другой стороны — известно ведь много случаев, когда женщины кончают с собой после изнасилования. Раньше это стандартно называлось "не в силах вынести позора" — хотя, казалось бы, какой может быть "позор", если на девушку набросились трое или пятеро здоровых мужиков? Но женщины кончали с собой, потому что чувствовали себя оскверненными — возможно, дело опять же тут на самом деле в утрате самоуважения — "я не смогла и не смогу себя защитить", разрушение "образа я".
Но незаконное вторжение — причем грубое, с выламыванием дверей, без повода, ранним утром, когда тебя фактически вытаскивают из постели — это ведь тоже человек определенного психологического склада может воспринять как своего рода изнасилование. Да честно говоря, оно им и является — есть телесная неприкосновенность, есть неприкосновенность жилища, то и другое — конституционные понятия.
То есть всю эту шоблу из Следственного комитета и полиции Нижнего Новгорода, затеявших обыск в 6 утра по "делу Макаронного монстра" (да, именно так!) — можно и нужно было бы судить за изнасилование. В каком-то другом государстве. Изнасилование и доведение до самоубийства — две очень серьезные уголовные статьи".
Телеграм-канал Liberty people:
"Следком: Славина была лишь свидетелем по делу, поэтому следственные действия не могли подтолкнуть её к самосожжению.
К человеку, который не был ни обвиняемым, ни даже подозреваемым, в 6 утра ворвались, выпилив болгаркой дверь.
И считают, что это абсолютно нормально".
Телеграм-канал "Сталингулаг":
"Нижегородскую журналистку Ирину Славину убили. Это было не самосожжение, а жестокое убийство. Именно самое настоящее убийство. Это такой же суицид, как привычная строчка в новостных заголовках "в отделе полиции от инфаркта умер задержанный", который узнал о проблемах с сердцем только после задержания. Потому что когда против тебя огромная отлаженная система, цель которой уничтожать, измываться, ломать жизни, то о каком личном выборе может идти речь? Они сделали этот выбор за Ирину, когда за счёт человеческой жизни решили улучшить показатели. И после того, как не стало Ирины, у всех этих нелюдей, следователей, оперов, прокуроров, судей хочется спросить: ну, как? защитили вы родину от Славиной? Теперь стране больше ничего не угрожает? Спасли отчизну от врагов? Не зря спиливали дверь, проводили обыски, штрафовали, таскали на допросы? Огонь, в котором умирала Ирина, осветил звёзды на ваших плечах? Или сколько ещё людей нужно сжечь?"
Кирилл Мартынов:
"Самоубийство Ирины Славиной пытаются психологизировать, то есть ввести в обыденный контекст, нормализовать. Здесь есть две линии, неосоветско-карательная ("истеричка, которую надо было лечить") и современная терапевтическая ("ей стоило бы прорабатывать свои травмы с психологом, а не убивать себя").
Последняя, разумеется, выглядит куда более прилично, но по факту служит той же цели: найти для говорящего способ принять поступок Славиной и вписать его в собственную повседневность.
Еще в пятницу после разговоров с теми, кто знал Славину, мне стало ясно, что психологии здесь лучше подвинуться. Те, кто психологизирует, пытается отнять у погибшей субъектность и всеми силами не заметить, что сама она рассматривала свой выбор как политический.
Общество, которое готово объявить Славину сумасшедшей, действует как тюремный психиатр, назначающий голодающему заключенному принудительное питание.
Политизация, а не психологизация, предполагает, что Славина, как и заключенный, медленно убивающий себя отказом от пищи, не увидела в современной Российской Федерации иных форм протеста. Она решила, что существущий выбор радикален: аполитичность, покорность, принятие фашистских правил игры или политическое, публичное, страшное самоубийство.
Славина была из тех, кто на шепот "ну вы же понимаете, в какой стране живем" отвечала: "нет, не понимаю". И самоубийство стало ее финальным отказом делать вид, что фашизации не происходит, а нормальная жизнь продолжается.
Я думаю, что Славина была хорошим человеком, попавшим вместе со всеми нами в "обнуленную Россию", но не сломавшимся. В отличие, например, от многочисленных "либеральных деятелей" после "московского дела", которые всеми силами делают вид, что ничего особенного не случилось, даже если студентов сажают за критику президента.
Стоит уважать этого человека и видеть ее поступок в истории — в ряду русских старообрядцев и чеха Яна Палаха. И постараться выучить урок, который Славина преподала нам".
Егор Седов:
"Если кто-то из господ политологов, ставших вирусологами, а совсем недавно — специалистами по конфликтам в Закавказье, собирается заделаться психиатром, обсуждая последнее трагическое событие, — он идет на *** сразу и безоговорочно.
Я человека не знал. Зато о том, что такое "наша честь называется достоинством", знаю достаточно. Как и о русских старообрядцах, о Яне Палахе, Мухаммеде Буазизи и многих других...
У меня в ленте "психиатров" пока не было. Надеюсь, их и не будет".
Гера Князев:
"Ирина совершила геройский поступок, погибнув на поле битвы, выбрав путь мученика, находясь в трезвой памяти и совершенно в адекватном рассудке, погибнув во имя Правды и во имя будущего нашей Родины и протестуя против произвола полиции и тоталитарной системы.
И пусть заткнут свои пасти те , кто будет сейчас талдычить про истерику и слабый характер, про неадекватность и нервный срыв.
Нервный срыв будет у тех, кто довёл ее до такого выбора.
У следователя по особо важным делам первого следственного отдела по расследованию особо важных дел ОВД СУ СК РФ по Нижегородской области, полковника Шлыкова А.И.
У старшего помощника Прокурора Нижегородской области Яковлева С.М.
У руководителя СУ СК РФ по Нижегородской области, генерал-майора юстиции Ахметшина Айрата Саетовича.
У Прокурора Нижегородской области, Государственного советника юстиции 2 класса, Антипова Вадима Ивановича.
Будет. Рано или поздно".
Алексей Мельников:
"Журналисты пишут письма главарю прокуроров и требуют, требуют, требуют.
Не поняв еще, что все изменилось. Теперь есть два времени — до и после.
Это — не ошибка, не частный случай. Это — система. Наши власти преступны — сверху донизу, вширь, вглубь и по кругу. Вам было сказано: "В моей смерти прошу винить Российскую Федерацию". Вслушайтесь.
Переходите в демократическую оппозицию.
Называйте вещи своими именами. Превратите журналистику в политику. Гоните их везде — на новостных лентах, в статьях, репортажах. Не церемоньтесь. До конца. Пока вся страна не встанет против них. Пока они не сгинут".
Олег Пшеничный:
"И всё-таки не могу опомниться. Ира Славина была смелая, чистая во всех смыслах, старательная и ответственная. У неё не было никаких заметных вовне депрессий, жалоб, она была логичная, конечно эмоциональная (могла мента послать на***, но это тоже логично).
Мы с ней сотрудничали, переписывались. Она переживала, что из-за своей активности недостаточно скрепная мама и жена. (Это вообще отдельный разговор в нашем обществе.)
Но она совершенно не была похожа на подавленную депрессивную жертву.
Мы накануне, после унизительного для неё обыска, переписывались и наш общий друг ей звонил.
Что-то ещё случилось, мне так кажется, после того, как она опубликовала у себя в ФБ фамилии стукачей.
Такое у меня подозрение.
Но я тоже виноват, и мы все. Ну как всегда...
Ирина, прости".
Эль Мюрид:
"Славина выбрала стратегию саморазрушения и прошла по ней до конца. Но то, что ее смерть, как и беспросветная жизнь многих и многих — это прямая вина нынешнего режима преступников из девяностых, приватизировавших огромную страну, особых сомнений не вызывает. Они — гангрена, раковая опухоль на теле страны, и в конечном итоге либо убьют ее, либо все-таки их вернут обратно, откуда они выползли — в подворотни".
Лев Лерман:
"Давайте будем честны. Насколько я знал Ирину Славину, ее убил не полицейский беспредел, она к нему была внутренне готова. Ее убило отсутствие эффективной массовой поддержки ее самоотверженной деятельности. Если бы те, кто сейчас сокрушается о том, что "она стольким людям помогла, и что теперь без нее будет?!" — пришли бы к ее дому после того, как она написала в сети о полицейском налете, уверен: трагедии бы не было. Но — не пришли. И она решила, что больше ничего не остается. Как решают зеки, вскрываясь на зоне.
Что теперь нам делать, чтобы хотя бы в малой доле искупить нашу общую вину перед Ириной?
Во-первых, не отсиживаться в день ее похорон. И для этого вовсе не обязательно приходить на похороны в наше ковидное время, хотя и этого не нужно исключать. Есть целый ряд других способов заявить свою позицию. Коллективно, публично, безопасно.
Во-вторых, в очередной раз повторю: "Коза Пресс" должна жить, работать и наращивать рога! Но теперь это должен быть коллективный неформальный гражданский проект, пусть даже не всегда строго в рамках стандартов журналистики, есть и другие форматы. Такие, как, например, Bellingcat, Проект, Информнапалм и т.п. И дело не в деньгах, дело — в людях. То есть — в нас.
А Ирина Славина уже вошла в ряд героев-мучеников гражданского сопротивления рядом с чешским студентом Яном Палахом. Героям слава!"
Егор Ершов:
"В силу того, что Ирина Славина ушла из жизни именно через самосожжение, на ум пришла аналогия именно с Яном Палахом. Но чуть позже вспомнилась судьба другой русской женщины, доведённой Советами до самоубийства: Елизаветы Воронянской, покончившей с собой из-за того, что не смогла уберечь первый экземпляр "Архипелаг ГУЛАГ", переданный ей лично Солженицыным.
Именно после ее гибели Солженицын распорядился срочно издать книгу на Западе.
Вечная память!"
Евгений Козыренков:
"Левиафан жив. Он живет на 1/6 части суши.
Более ста лет назад его поселили здесь коммунисты и все это время он питается человечной. Ест тела и души. Гражданские войны, репрессиий, отечественные войны, гулаги и психушки. Он кормится телами и душами. Лучших, умных, образованных, неравнодушных. Он есть граждан и обласкивает быдло. Дебилы, казнокрады, негодяи и люмпены его боготворят и верно ему служат. Их легион.
Ирина Славина, ещё одна жертва. Страшная жертва, но всего лишь ещё одна. Не первая и видимо не последняя.
Дети в детских домах, старики кончающие жизнь от невыносимой боли, молодые невостребованные инициативные люди, все это жертвы этого чудища. И есть только один способ его уничтожить. Тотально поменяться все нам. Всем или страна просто физически погибнет. Не может жить такая страна. Не уничтожим зло мы, это зло уничтожит нас. Всех. До одного.
Вечная память Ирина Славина, очень хороший неравнодушный человек!"
Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter
