А ведь томская газета "Мир" в статье "Дети без детства" (№21(071)привела слова из интервью Димы К., одного детей-сирот, ставшего жертвой карательной психиатрии: "На психе побывали почти все подростки из детдома, так или иначе имевшие отношения к изнасилованиям, - сказал ребенок, - кроме того, туда очень часто помещали тех, кто чем-то не угодил директору. Почти каждый второй воспитанник имел дело с психиатрической больницей". То же самое мне говорил и Виктор Жидков, сирота, также бывший жертвой карательной психиатрии.
Каким образом прокуратура много лет ничего этого не видела, несмотря на ряд публикаций в прессе? Почему по фактам незаконных помещений детей-сирот из детдома №4 не были возбуждены уголовные дела в отношении руководства детдома № 4 и Томской психбольницы, не говоря уже о причинении вреда детскому здоровью.
Кто из должностных лиц оказывает давление на прокуратуру, мешая проведению расследования и почему не наказаны работники томской прокуратуры за сокрытие всех этих фактов от Генпрокуратуры и липовую отчетность перед ней за то, что они защищали виновных от полагавшейся им уголовной ответственности. Не говоря уже о том, что они фактически были соучастниками этих преступлений.
Но томская прокуратура выбрала то, что посчитала "меньшим злом". То есть, решила пойти на очередной служебный подлог и ответить, что никаких незаконных помещений детей-сирот в психиатрическую больницу не было. А для этого, прежде всего, избавилась от сирот, которые решились рассказать об этом прессе. Их было всего двое – Дима К. и Виктор Жидков. По приказу начальника департамента общего образования Администрации томской области Глока Дима был направлен в Тогур, за сотни километров от Томска. Глок солгал, что там есть лагерь, в котором Дима отдохнет две недели, а потом вернется. Но там находится детдом, из которого Диму отпускать никто не собирается. Позже нам сообщили, что Диму отправляют в больницу, и всякая связь с ним прервалась. В детдоме отказываются отвечать что с ним. Возможно, это опять была психбольница, тогда без личного участия Глока не обошлось...
С Виктором Жидковым было сложней. Ему исполнилось 16 лет, значит, его нельзя было запихнуть в психбольницу просто по желанию чиновников-опекунов. Отличник, интеллект выше среднего, знающий свои права и прекрасно умеющий их отстаивать. Его отправили в детдом в Северске, подальше от Томска. Это мало что дало – в Северске немало членов Конфедерации свободных профсоюзов Томской области, которые знают Жидкова. Да и Северск недалеко от Томска, и Виктор может регулярно приезжать в Томск.
Оставалось состряпать отписку. Ее готовили в тайне от всех. Когда Жидков, оказавшись в прокуратуре, случайно увидел на экране компьютера готовящийся отчет о проверке, работник прокуратуры был на грани истерики.
Руководство томской прокуратуры систематически скрывает преступления, отказываясь регистрировать сообщения о преступлениях, отмечая их как обращения. Нет сообщений – нет и преступлений. И постоянно действует по этой схеме, грубо нарушая как статьи 140 и 144 Уголовно-процессуального кодекса РФ, так и Инструкцию о порядке приема, регистрации и рассмотрения в органах прокуратуры РФ сообщений о преступлениях", утвержденную приказом Генпрокуратуры. Для томской прокуратуры взаимоотношения с областной властью гораздо важней, чем приказы столичной прокуратуры, не говоря уже о каком-то Уголовно-процессуальном кодексе.
А власть Генерального прокурора – по большей части номинальна. Ему сложно контролировать даже московскую прокуратуру из-за множества крайне влиятельных должностных лиц и финансово-промышленных групп, предпочитающих делать это за него. Что уж говорить о региональных конторах, которых давно подмяли под себя губернаторы.
Не удивительно, что мне пришло письмо из прокуратуры Томской области, подписанное Кочкиной, и.о. начальника отдела по надзору за исполнением законов о несовершеннолетних. Где было сказано, что незаконных помещений сирот в психбольницу не установлено. Об аминазине скромно умалчивалось.
Эту липу несложно опровергнуть на основании документов самой прокуратуры. Прокуратура уже делала проверку по Виктору Жидкову и установила незаконность его помещения на "психу" (кстати, в отношении других сирот вообще проверок не было). Можно взять у Жидкова письмо прокуратуры с признанием этого факта и спросить Кочкину: "Неужели, в самом деле, нарушений закона не установлено?". Только что толку? Мало ли по Томску бумаг с прокурорской ложью валяется?
Все дело в том, что сокрытие изнасилований и помещение сирот "на психу" – результат системы, а вовсе не личного беспредела директора детдома № 4 Железчикова, как мы думали раньше.
Наверняка тот же самый ответ дали Генпрокурору Чайке, посчитали, что он человек новый, недавно назначенный. Еще не разобрался, что в какой областной прокуратуре творится. И можно ему, как лоху последнему, лапши на уши навесить.
Только вопрос, можно ли? Вдруг Генеральная прокуратура будет по-прежнему интересоваться Интернетом? И совершенно случайно на сайте Государственной думы томской области отыщет материал, подписанный прокурором Томской области старшим советником юстиции Пановым. И найдет там фразу "Установлен факт помещения несовершеннолетнего воспитанника детского дома № 4 в психиатрическую больницу без соответствующего направления врача-психиатра, что противоречит требованиям ст.28 Закона РФ "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании".
А если Генеральный прокурор Чайка окажется вовсе не лохом? Не захочет, чтобы на его ушах висела навешанная подчиненными лапша? И сопоставит те результаты проверки, которые прислали ему, с теми, что ранее представлялись Думе томской области? Нехорошо получится. Для прокурора Томской области старшего советника юстиции Панова Сергея Валентиновича...
Вы можете оставить свои комментарии здесь
