Как-то повелось в нашем отечестве, что отстаивать свои права пытаются только самые беззащитные: старики, инвалиды, сироты. То ли от наивности, то ли от отчаяния именно они выходят на митинги и акции протеста, обращаются к журналистам и правозащитникам. Пытаются добиться правды от прокуратуры.
Сразу в нескольких регионах воспитанники детдомов подали в суд на своих "наставников". Обвинения схожи: избиения,унижения, изнасилования. Томск, Свердловская область, Омск... В мурманской области прозвучали два дела: Кольский детдом, выпускники которого безуспешно судились с воспитателем и оленегорская спецшкола.
Выпускник оленегорской специальной школы-интерната Алексей Гоголев подал в прокуратуру заявление, в котором сообщил о систематических побоях и унижениях, которым подвергаются воспитанники учреждения. По словам Алексея при полном попустительстве администрации, старшие ученики там регулярно бьют и насилуют младших, а педагоги применяют кулак как универсальный метод воспитания.
В последние два года своего пребывания в оленегорской школе Алеше удавалось вести ежедневную запись событий. Эта тетрадь напоминает хронику жизни концлагеря. Судите сами:
"...17 января 2005г. старшие воспитанники В. и С. изнасиловали О. (имена детей - преступников и жертв - я, по понятным причинам, не называю - Т.Б.). Вечером воспитанник К. в душевой изнасиловал воспитанника В."
"22 января 2005г. замдиректора по воспитательной части Валентин Шатропа в бытовой комнате 3 этажа избил воспитанницу А. Ее положили в больницу на обследование"
"28 июля 2005г. в летнем лагере четверо воспитателей избили воспитанника М."
"15 августа 2005г. я зашел в комнату №8 и там увидел И., который был очень испуганным: его знобило, он даже спрятался за газету. Когда я успокоил его, И. рассказал, что его изнасиловал К." Алеша Гоголев в интернате возглавлял детскую общественную организацию и много раз пытался препятствовать действиям педагогов. За это его лишили возможности доучиться, буквально выгнав на улицу в конце лета, что подтверждает психолог интерната Галина Обнорская. Мальчика устроила на квартиру педагог Галина Журбенко. За участие в судьбе Гоголева коллеги подвергли ее остракизму.
Теперь юноша живет в Мурманске и состоит в региональной общественной организации "Партнерство", где ему и посоветовали обратиться к общественности и написать заявление в прокуратуру. "Партнерство" создал Юрий Корнев, тоже выпускник оленегорской школы, чтобы помочь сиротам, покидающим госучреждения, устроиться в жизни: найти работу, жилье, друзей.
Юрий знает немало историй из интернатской жизни. По его словам, перемены к худшему начались с приходом нового директора Василия Козлова, который раньше работал учителем труда в средней школе, и высшее образование получил уже сидя в директорском кресле.
- Василий Васильевич человек не злой, - говорит Юрий, - просто слишком мягкий для руководителя. Ему даже младшие воспитанники хамят, что уж говорить о таких отморозках, как воспитатель Шатропа. Школой на деле управляют четверо "замов" Козлова, которые творят что хотят.
Один из "замов", Владимир Мокашов, является, кстати, депутатом оленегорского горсовета. А сам директор Козлов вот-вот присоединится к нему: Василий Козлов претендует на одно из вакантных депутатских мест на ближайших довыборах (они состоятся через несколько недель). Шансы у него немалые: его школа - интернат в 1999году получила звание "Школа года", результаты периодических проверок всякий раз подтверждают этот "образцово-показательный" статус.
Вот и сейчас комиссия областного управления образования, назначенная по заявлению Алеши, не выявила в работе интерната никаких нарушений. А некий врач-психиатр, никогда с Гоголевым не встречавшийся, выступил по телевизору и во всеуслышание объявил мальчика шизофреником.
Наверное, те педагоги, что поддерживали Алексея и его товарищей все эти годы, те, что отводили избитых детей на медэкспертизу, те, что выводили из шока изнасилованных, - наверное, они все тоже сумасшедшие. Шизофреники, озлобленные на начальство. Именно в таком духе высказывается администрация школы.
Прокурор города Оленегорска Елена Смирнова, не дожидаясь результатов проверки, точно знает: факты, изложенные Гоголевым, подтвердиться не могут:
- Да что он там написал?! Он же больной. Ну опросили мы этих якобы изнасилованных мальчиков! Все контакты были добровольными. Сами они захотели! Дети - то коррекционные - мало ли что им в голову взбредет! Вот такая "сексуальная революция".
Слово "шизофреник" звучит в речи Смирновой чаще других. Видимо, любой, пытающийся добиться правды от прокураторы, в ее глазах - сумасшедший.
Кстати, такой диагноз детям вообще не ставится. Да и само название школы - "коррекционная" напоминает: дефекты умственного развития там корректируются, исправляются. Выпускники априори дееспособны.
На учителей и воспитателей, пытающихся защитить детей, привлекая внимание прессы, правозащитников и властей к творящемуся беспределу, руководство устроило настоящий "накат". Следят за каждым их шагом, угрожают и публично оскорбляют. Все педагоги, согласившиеся говорить с прессой, просили не называть их имен. Страх в оленегорской школе поселился прочно.
Между детьми воспитатели-преступники успешно взрастили взаимную ненависть, покрывая одних и наказывая других. А тех, кто все же пытается объединиться для противостояния, бьют и запугивают.
Мальчику, одному из первых написавшему заявление в прокуратуру, Валентин Шатропа заявил прямо:
- Не заберешь заявление - отведем тебя за гаражи и убьем. Вот так. Открыто и честно.
Обнаглевшие от безнаказанности "учителя" не боятся уже и свидетелей. Девушке, согласившейся свидетельствовать в прокуратуре против Шатропы, он угрожал в присутствии ее молодого человека и его родителей. Кстати, с Шатропой к девушке приехали директор интерната и участковый милиционер (!). Служитель закона, очевидно, должен был нагнать на бывшую воспитанницу Шатропы еще больший страх. Во всяком случае, ничего дурного в действиях школьного руководства он не нашел.
Хуже всего то, что ситуация в школе обсуждается в прессе не первый год. Просочится за интернатский забор информация о каком-то вопиющем случае - проводится расследование.
Снимают с работы учителей. За последние 10 лет уже двое педагогов были признаны судом виновными и избиении воспитанников. Но ситуация остается прежней. По-прежнему сильные бьют слабых, воспитатели - учеников. По-будничному говорит Алеша о том, что в школе процветает сутенерство: старшие мальчики продают друг другу девочек по 6 рублей:
- Можно и не платить, но тогда побьют.
А тех, кто пытается противостоять, усмиряют легко:
- Одна пыталась возмущаться, так ее воспитатель запер в бытовке и об стену головой бил, пока не устал. У нее с тех пор голова трясется. Медики сказали - несчастный случай.
Ситуация усугубляется многочисленными финансовыми махинациями администрации школы. Осенью проверка СЭС выявила вопиющие нарушения при закупке продуктов (результатом которых стало массовое отравление), но никто из руководства не получил взыскания. ЧП в интернате давно стало нормой жизни. Дело в том, что в маленьком городке все состоят в родстве. Тот самый воспитатель Шатропа “по совместительству” – еще и зять главы местного управления образования Виктора Порошниченко, который известен своими денежными махинациями (в 2000 году на него было заведено уголовное дело, которое вскоре заглохло).
Передо мной сидит глава областного управления образованием. Красивый богатый человек. Он искренно хочет мне помочь.
"Надо защитить детей!" - говорит он. От кого? От руководства интернатом и воспитателей-садистов? Нет. От педагогов, поверивших Гоголеву и согласившихся общаться с прессой. Они, мол, решают собственные проблемы. А дети просто нездоровы:
- Вы читали их заявление прокурору? Оно грамотное. Толковое. Его писал разумный человек, "хомо сапиенс", а не эти шизофреники! Они же не члены гражданского общества!
Это точно. До гражданского общества нам далеко. Потому что строить его на деле пытаются только отчаявшиеся вроде ребят из "Партнерства". Они собираются, что бы ни случилось, продолжать борьбу:
- Мы пойдем до конца. Нам терять нечего.
Областной глава образования - доброжелательный человек. Он сочувствует молоденькой журналистке, раскопавшей "скользкое дело":
- Ну чего вы хотите добиться?
- Правды.
- Правды нет, - отечески говорит он. Правды никогда никакой не может быть.
Я точно знаю: что-то изменится в государстве только тогда, когда мы все - каждый - поймем: нам терять нечего! Надо идти до конца. Преодолеть страх. Потому что помощи ждать неоткуда. Потому что правда - есть.
