"Когда факты меняются, я меняю свое мнение. А Вы что делаете, сэр?"
Джон Мейнард Кейнс
В роскошном Café de Paris в Монако, где звон хрустальных бокалов сливается с непринужденным разговором о международных интригах, а красивые женщины заставляют громко стучать сердца, банкиры и олигархи сегодня рассуждают о тарифах – этих инструментах, способных и развить экономики, и разрушить сложившиеся рынки. За украшенными орхидеями столиками банкиры, дипломаты и яхтенные магнаты, а половина из них – друзья князя Альбера, обсуждают, в том числе, очевидные исторические параллели: к чему привела описанная историком Тимоти Райбеком в The Atlantic тарифная политика Адольфа Гитлера в 1933 году, и чем может закончиться тарифная война Дональда Трампа в 2025 году, повторяющая тезисы "Руководства по реструктуризации мировой торговой системы" недавно назначенного руководителем Совета экономических консультантов Белого дома Стивена Мирана. Тарифы Трампа – 145% для Китая, 10-25% для других стран – продолжают сотрясают глобальные рынки. В Монако, этом оазисе финансовой изысканности и нейтралитета, текущие события и волатильность финансовых рынков вызывают законные страхи. Что объединяет автаркическую мечту Гитлера и прагматичный национализм Трампа, и какие уроки они несут для мира? С бокалом шампанского в руке мы поизучаем эти вопросы, глядя на здание знаменитого казино и залив Монте Карло, эти символы стабильности и процветания Европы.
Цели и мотивы
В 1933 году, через 10 дней после получения власти, Гитлер вводит импортные пошлины, доходящие до 500% – от яиц до масла. Эта политика была пропитана нацистской идеологией: Германия, отрезанная от мировой торговли, должна была сама все производить, включая синтетическое топливо из угля (процесс Фишера-Тропша, обеспечивший нацистов топливом в объеме 6,5 миллионов тонн в 1944 году) и, конечно, оружие для ведения войн. Тарифы служили не экономике, а тоталитарной мечте нацистов о самодостаточности, отказом от глобального сотрудничества ради ускоренной милитаризации. "Никогда не верьте в помощь из-за рубежа, никогда не верьте в помощь извне, не со стороны нашего собственного народа. Будущее немецкого народа – в нас самих" – сказал Гитлер в Спортпалатце в своем первом выступлении в качестве канцлера через 7 дней после избрания. Риторика по нынешним временам знакомая... В Монако, где история Второй мировой войны воспринимается через призму оккупации, подход Гитлера видится как мрачный пример изоляционизма, приведшего к катастрофе и страшной мировой войне. Напомним, что сначала Италия (1942-43 г.г.), а затем Германия (1943-44 г.г.) оккупировали княжество, и нацисты превратили его в денежную прачечную из 300 с лишним компаний для ухода от эмбарго союзников, и даже соорудили в этих целях свой банк. Но казино и Радио МК продолжали работать. Так что монегаскам есть что вспомнить...
У Трампа было время подумать, и через 55 дней после инаугурации, 3 апреля 2025 года, он ввел дифференцированные тарифы – 10% базовые, 25% на сталь и автомобили, 145% на всю продукцию из Китая, чтобы компенсировать торговый дефицит ($1,2 трлн. в 2024 году), вызванный переоценённым долларом, как это и рекомендовал Миран и другие советники, например, Питер Наварро (именно он и находится под ударом, если тарифная война будет признана далее неугодной Трампу). Трамп обещает американцам "день освобождения США" и "конец десятилетий грабежа со стороны друзей и врагов". Его цели – сокращение торгового дефицита, получение доходов от тарифов ($166,6 млрд. в 2025 году), защита промышленности и давление на партнёров для торговых уступок, возможно, через "Соглашение Мар-а-Лаго" для валютного рынка. В отличие от Гитлера, Трамп действует в рамках глобальной экономики, используя тарифы как рычаг воздействия на неуступчивых партнеров, а не как путь к автаркии и войне за территории. Оба лидера оспаривали многосторонний торговый порядок – Гитлер ради разрыва с Веймарским прошлым, Трамп ради отказа от глобализации. Но если Гитлер стремился к успеху через победы в войнах, то Трамп, похоже, просто ищет выгоды для своей трамповской Америки.
Тарифы как идеологическая метка автократии
Тарифы редко бывают только экономическим инструментом. В руках авторитарных лидеров они становятся манифестом идеологии – декларацией суверенитета, вызовом глобальному порядку и способом мобилизации национальных элит. Тарифы Гитлера – не единственный пример в недавней истории. В 1940-50-х годах правитель Испании генерал Франко проводил жёсткую протекционистскую политику, построенную на лозунге autarquía nacional – "национальной автаркии". Под предлогом восстановления "достоинства и независимости" он ввёл пошлины до 300%, закрыл экономику, ограничил валютный рынок. Этот маневр усилил политический контроль, но сделал Испанию в краткие сроки беднейшей страной Западной Европы. Каудильо часто повторял: "Суверенитет начинается с отказа от чужих цен" – и имел в виду не только политические взгляды, но и импортные товары. Похожий путь избрал Хуан Перон в Аргентине. Он позиционировал себя "за народ" против элит, обещая экономическое чудо, построенное на самообеспечении. В реальности тарифы, валютный контроль и клановые разногласия быстро развалили экономику и торговлю. Сам Перон однажды признался: "Муссолини хотел империю, а я – экономику, в которой Аргентина ничего не должна миру". Еще одним примером является политика "жесткой экономии", проводимая Николае Чаушеску по рекомендациям МВФ с 1981 года. Печальные итоги для Испании, для Аргентины и для Чаушеску персонально хорошо известны.
Подходы к реализации своих политик
Тарифы Гитлера были достаточно топорными: введенные нацистской бюрократией пошлины до 500% совсем не учитывали последствия и не предполагали никакого демпфера. Цены сразу взлетели – на яйца на 600%, на масло на 400%, что вызвало дефицит и сильно ударило по населению. Ответные меры Франции, Великобритании, скандинавских стран подорвали экспорт, что изолировало Германию. Такой подход, лишённый гибкости, отражает идеологическую слепоту, которая и привела Германию к краху, а весь мир ввергла в мировую войну.
Тарифы Трампа лучше структурированы. 2 апреля 2025 года он вводит чрезвычайное положение опираясь на IEEPA, вводит 10% базовый тариф, 25% тарифы на сталь и автомобили, 145% тарифов на Китай (125% ответных плюс дополнения). Миран предлагал постепенность – рост на 2%, – что уже частично реализовано через 90-дневную паузу для 75 стран. Исключения сделаны для медикаментов, урана и электроники, а также установлен тариф 0% на товары по USMCA с выборочным эффектом. Однако масштабы дестабилизации вызывают тревогу: уже введены 125%-е ответные тарифы Китая, 20% пошлин ЕС на американские товары на сумму 22 миллиарда долларов, что обедняет каждую американскую семью на 1300 долларов в год. Рынки волатильны – S&P 500 упал на 5% 4 апреля, потом 9 апреля отскочил на 8,4%, – все это отражает нестабильность и готовность мировой экономики свалиться в рецессию. Гитлер действовал грубо, Трамп – с расчётом, но оба по факту спровоцировали глобальную турбулентность.
Тарифные идеологи
Тарифы – это дело рук тех, кто вдохновляет лидеров. В нацистской Германии таким архитектором экономики был Готтфрид Федер, теоретик "экономики Абсолюта", автор трактата "Манифест по разрушению процентного рабства". Он предлагал избавить нацию от внешних долгов и глобального капитала, превратить экономику в замкнутую систему, где "нация питается сама собой" и стал придворным жрецом экономической изоляции. "Процент – это оружие чужака" – писал он, закладывая идеологическую мину под Веймарскую торговлю. Федер не был чужд эксцентричности, и его трактаты полны и мессианских выражений, и антисемитской риторики – например, "философия государственного очищения через экономическое обрезание". Он верил, что деньги можно "десакрализовать", отделив экономику от международного духа, а торговлю – от морали. Его идеи стали философским обоснованием гитлеровского "экономического наступления" и тарифной войны со всем миром.
У Трампа" эту роль играет Питер Наварро, архитектор протекционизма с харизмой инфоцыгана. Именно он автор ключевых тарифных сценариев обеих трамповских администраций, и именно он "прославился" тем, что в своих книгах и записках обильно цитировал вымышленного экономиста Рона Вару – анаграмму собственной фамилии, то есть придумал себе аватара, и всерьёз ссылался на него как на "независимого аналитика". Даже Федер, с его теософскими заходами и конспирологией о "еврейском проценте", казался более честным в своих заблуждениях. Наварро – это Федер эпохи reality-TV, продукт позднего YouTube-национализма. И если Федер писал: "Тот, кто контролирует кредит, управляет нацией", то Наварро рисует меморандумы в духе "если бы Китай был женой, он бы изменял вам с каждой страной, а вы платили бы за свидание". Вымышленный Рон Вара, этот экономический "мистер Хайд" Наварро, был не просто шуткой – он стал символом того, как авторитарная риторика упрощает сложнейшие экономические решения до фраз, удобных для предвыборного митинга или твита. В этом смысле, вся история тарифов становится историей идеологического театра. У каждой эпохи свой Федер, и у каждого автократа – свой экономист, готовый отлить из алюминия аргумент о "великом возрождении" и "золотом веке".
Экономические последствия
Гитлеровская Германия дорого заплатила за тарифы. К 1934 году в результате серьезной торговой войны сократился экспорт, была галопирующая инфляция, что и привело к пайковому национал-социализму. Некоторые отрасли, например производство синтетического топлива из угля, росли, но экономика ослабла, а ее изоляция подпитывала военные амбиции Гитлера и желание немцев повоевать за "жизненное пространство".
Тарифы Трампа, по задумке Мирана, основаны на опыте 2018-19 годов, когда 17,9% повышения тарифов и 13,7% падения юаня сдерживали инфляцию. В 2025 году доходы от тарифов сулят $2,1 трлн. за десятилетие, но грозят падением импорта на 23% ($800 млрд.) и глобальной рецессией. Согласно прогнозу МВФ, рост экономики США составит 2,8%, цепочки поставок будут разрываться (к примеру, заводы Nissan останавливаются в Мексике), хотя и обещают скорое промышленное возрождение. Переговоры с 75 странами и решение Трампа по смягчению тарифов в Китае дают надежду на разрядку. Таким образом, и в гитлеровской Германии, и в США эти события вызвали рост цен и сбои. Но тогда это привело к возникновению войн и захватов, а в случае с Трампом глобальные финансовые механизмы смягчают удар, и мы надеемся, не доведут до войн, как не приведут к одобрению американцев захват Канады и Гренландии...
Геополитические последствия
Тарифы Гитлера оттолкнули союзников, ослабили Лигу наций и привели Германию к завоеваниям ради доступа к ресурсам. Торговля стала одной из причин немецкой агрессии, поддержанной всей нацией.
Тарифы Трампа, согласно идее Мирана, связывают торговлю с безопасностью, требуемой от союзников в НАТО и Китая, который уже отвечает за 84% тарифов и запретов на поставки в США редкоземельных металлов. Но 18 торговых предложений, полученных из 75 стран, и готовность Трампа смягчить тарифы для Китая указывают на гибкость и поиск дипломатического решения. Трамп, по рекомендации Мирана, опасается синтетической валюты БРИКС, хотя альтернативы доллару пока никто не видит. В отличие от Гитлера, Трамп хочет реформировать, а не разрушать мировой порядок. Но что он хочет, а что получится – большой творческий вопрос. Напряженность с Канадой и ЕС рискует ослабить сложившиеся альянсы, что беспокоит элиты и в Монако, и в Европе в целом, ведь их безопасность и экономика связаны с глобальным сотрудничеством.
Взгляд в будущее
Сравнение тарифов Гитлера 1933 года и Трампа 2025 года – это размышления о том, что получается, когда амбиции сталкиваются с реальностью. Ослеплённый своей идеологией Гитлер привёл и Германию, и весь мир к катастрофе; Трамп, исповедующий транзакционный прагматизм, балансирует между реформой и риском глобальной рецессии. Историк Райбек своевременно напомнил о крахе тарифной политики Гитлера, но чиновник Миран видит хороший шанс в мягкой перестройке, выгодной для США. В то время как рынки штормит, а многие страны продолжают торговаться с Трампом, люди в Европе, экономика которой зависит от надежности и устойчивости, спрашивают: а вот можно ли переписать торговые правила, не повторяя ошибок прошлого? Ответ, как легкий ветерок во всегда солнечном небе над Монте-Карло, остается для нас неуловимым, но продолжает склонять дальнейшим к размышлениям и дискуссиям.
