Я убежден, что:
- террористы и их пособники должны понести самое суровое наказание по закону и по приговору суда;
- избивать их и тем более применять при допросах пытки, тем более на камеру, значит уподобляться им и скатываться в варварство;
- возвращение смертной казни безнравственно, потому что она может быть применена и по политическим мотивам, и бессмысленно, потому что смертников не запугать смертью.
Еще к вопросу о смертной казни. В 1978 г. в городе Шахты Ростовской области была зверски изнасилована и убита восьмилетняя девочка. Следствие очень быстро вышло на главного подозреваемого, Александра Кравченко, который уже отсидел 10 лет за изнасилование и убийство малолетней девочки. Сначала он все отрицал и у него даже вроде как было алиби (жена говорила, дома сидел в тот вечер), но с ним и женой плотно "поработали" и он признался. По приговору суда был расстрелян, и, конечно, все считали такое наказание совершенно справедливым.
Был по делу, правда, еще один подозреваемый, но о нем благополучно забыли. Одна женщина видела ту девочку накануне убийства со взрослым дядькой, по ее словам составили его портрет, портрет оказался очень похож на уважаемого учителя по фамилии Чикатило. Но кто бы мог про него подумать!
А потом в Ростовской области стали происходить другие похожие убийства. Следствие искало подозреваемых, многие были задержаны, некоторые даже признались (!), но вот какое дело: признавшийся маньяк сидит в тюрьме и его готовят к суду и справедливому возмездию – и тут новое убийство.
Ну, короче, вы поняли.
Официально осужден и расстрелян в 1994 г. за те убийства был именно Андрей Чикатило. И знаете, что он сказал на следствии? Что после первого убийства испугался и затаился, а когда увидел сообщение, что приговорили к расстрелу Кравченко, понял, что пронесло и снова принялся за свое.
У дела есть очень странный эпилог. Еще прежде расстрела Чикатило суд… исключил из его приговора тот самый первый эпизод с девочкой из Шахт "за недоказанностью". То есть мы не знаем до конца, кто совершил то преступление. Но мы знаем точно: государство сначала приговорило к смерти одного человека, потом другого, а потом сказало, что само точно не знает, кто виноват.
! Орфография и стилистика автора сохранены
