История с возвращением церкви "Троицы" Андрея Рублева и гробницы святого Александра Невского выходит далеко за рамки политических интересов, влияющих на принятие решений.
Православных верующих, постоянно посещающих храмы и причащающихся, в России всего несколько процентов, и для большинства из них эта тема не является приоритетной. Так что речь идет не о рейтингах и пиаре, а об ином.
Эта история вызывает в памяти сюжеты, популярные в публикациях православных авторов начиная с 1990-х годов. От негативного примера — как церковные бюрократы в Первую мировую войну не допустили крестного хода вдоль линии фронта с Песчанской иконой Божьей Матери (пример описан в мемуарах князя Жевахова, который привозил эту икону в Ставку). До куда более известного примера позитивного — легенды об облете Москвы самолетом с Тихвинской иконой Божьей Матери (точнее говоря, с ее списком) 8 декабря 1941 года по личному приказу Сталина. Сюжет с облетом присутствует даже на одной из фресок в главном храме Вооруженных сил.
Так что речь идет не о политическом, а о сакральном компоненте церковно-государственных отношений. Понятно, что с рублевской "Троицей" никто в окопы не пойдет, но копию иконы Спасителя, принадлежавшей генералу Ванновскому (военному министру при Александре III), президент передал генералу Теплинскому. Неудивительно, что директор Эрмитажа Михаил Пиотровский заявил по поводу передачи гробницы: "В сегодняшней геополитической ситуации сакральное, символическое значение раки и гробницы Александра Невского как святого защитника и покровителя русского воинства и русской дипломатии гораздо важнее, чем их художественное значение. Шедевр искусства нужно и сберечь, и сделать его всем доступным, чтобы он выполнял свою функцию. И так помог нашей Победе". Аналогии вполне очевидные.
Лоббистские же возможности музейщиков сейчас резко ослаблены. Они больше не могут ни апеллировать к международному музейному сообществу, ни получать поддержку от либеральной интеллигенции — и то, и другое сейчас контрпродуктивно для музеев как государственных институций. Аргумент относительно "мягкой силы" российских музеев в глобальном мире также больше не работает. И, самое главное, музеи не могут обеспечить ту самую сакральность, о которой говорил Пиотровский — это церковная сфера.
! Орфография и стилистика автора сохранены
