В 2022 году в мире появился "коллективный Запад" как актуальный политический фактор. До этого Запад существовал как цивилизация, с одной стороны, и политическая инфраструктура (НАТО, G7), с другой. Однако мощным вызовом современной западной цивилизации с ее либеральными ценностями (включая открытость, защиту прав меньшинств и ключевую роль мейнстримных медиа) стала правопопулистская реакция как протест против глобализации со стороны "проигравших". А ими оказались как вынужденные сменить сферу деятельности из-за деиндустриализации "синие воротнички", так и часть среднего класса, недовольная революционными изменениями в морально-нравственной сфере (эти люди привыкли ощущать себя "моральным большинством" и тяжело воспринимают тот факт, что превратилось в многочисленное, но все же меньшинство).
Что же до политической инфраструктуры, то блок НАТО переживал кризис, связанный с недостаточной востребованностью в условиях отсутствия очевидного врага. Боевая миссия НАТО в Афганистане была завершена в конце 2014 года после роспуска Международных сил содействия безопасности – к тому же ее результаты никого в НАТО не могли вдохновить (а пришедшая ей на смену небоевая миссия становилась для стран альянса все менее приоритетной, пока не завершилась поражением в 2021-м).
США давили на Европу с тем, чтобы переложить на нее часть своих военных расходов – европейские страны в большинстве своем относились к увеличению оборонных статей бюджета без всякого энтузиазма. В США в 2016-2020 годах сложилась уникальная ситуация, когда президент страны рассматривал НАТО как обременение, не нужное его электорату из республиканских штатов. G7, перестав в 2014 году быть площадкой для диалога Запада и России, все более "вытеснялся" более представительным и инклюзивным форматом G20 с участием всех основных мировых игроков.
Сейчас ситуация принципиально изменилась. Закат правого популизма начался еще в период пандемии (поражение Дональда Трампа, падение рейтинга Маттео Сальвини, стагнация "Альтернативы для Германии"), но именно в 2022 году политический мейнстрим смог добиться ключевых успехов. Марин Ле Пен проиграла президентские выборы во Франции, а рейтинг Эрика Земмура обрушился еще перед выборами из-за его отказа осудить Россию. Джорджа Мелони победила в Италии, сочетая традиционалистскую риторику и реальную стремительную эволюцию в сторону системности. Трамп стал проблемой для собственной партии, что ярко проявилось на промежуточных выборах в ноябре, когда целый ряд тесно связанных с ним кандидатов потерпели поражение, демократы даже упрочили контроль над Сенатом, а победа республиканцев на выборах в Палату представителей оказалась менее убедительной, чем прогнозировалось.
После начала СВО резко выросла востребованность НАТО – у альянса появился враг, что всегда является мощным мотивирующим фактором. Европейские страны без напоминаний увеличивают военные расходы, ВПК получает новые заказы. G7 активно обсуждает, как сдержать Россию. Противодействие России сблизило США и ведущие европейские страны, которые раньше исходили из необходимости поддерживать с Россией прагматичные отношения, основанные на укорененных (нередко еще с советских времен) экономических связях. Европа в целом находится в состоянии мобилизации, поставив стратегическую задачу избавиться от газовой зависимости от России – и в связи с этим еще более активно сближается с США как ведущим игроком на рынке СПГ.
Мобилизация не может быть вечной – уже сейчас видно, что между европейскими странами есть расхождения (пока, скорее, тактические) по поводу масштабов поддержки Украины. Есть разногласия и между европейцами и США в связи с американским протекционизмом, ярко проявившемся в байденовском законе о снижении инфляции. Но ожидать принципиальных изменений в обозримом будущем вряд ли возможно – примерно так же, как победы сторонника рузвельтовского курса Генри Уоллеса на президентских выборах в США в 1948 году в условиях начавшейся холодной войны.
! Орфография и стилистика автора сохранены
