Всю предыдущую неделю опубликованная программа Навального так широко обсуждалась в Интернете и СМИ, что отголоски долетели даже в сопредельные страны. И мне показалось интересным, что кандидат Навальный предлагает две вещи, которые мне хорошо знакомы, ибо уже были опробованы в Украине, и опытом ошибок при реализации которых я хотел бы поделиться в этой статье.
Итак, первый момент — это повышение минимальной зарплаты. Я не слышал, чтобы кто-то критиковал это положение программы. И это для меня странно. Любой из тех, кто прослушал курс Microeconomics в мало-мальски приличном западном университете, прекрасно вам скажет, что цена любого ресурса, в том числе труда, определяется исключительно соотношением спроса и предложения. Любое вмешательство государства путем квотирования и установления верхнего или нижнего предела цены приводит к тому, что называется DWL, deadweight loss, то есть невосполнимая потеря стоимости. Не нужно получать MBA в топовой бизнес-школе, чтобы понять последствия.
Как отреагирует бизнес, если государство повышает минимальную заработную плату? Есть всего три варианта. Первый — попытается переложить повышение затрат на потребителя, то есть увеличит цену. Однако цены на товары и услуги тоже определяются соотношением спроса и предложения, поэтому, в зависимости от ценовой эластичности спроса, это может обвалить и выручку и прибыль. Второй вариант — пострадают акционеры, т.е. уменьшится прибыльность бизнеса. Однако капитал — тоже ресурс, и его цена тоже определяется спросом и предложением, поэтому если прибыльность станет снижаться так, что рентабельность собственного капитала снизится ниже его стоимости, что бизнесы будут закрываться (технически, невозможна устойчивая работа при ROE ниже cost of equity, или ROIC ниже WACC). И есть третий вариант — бизнес "оптимизирует" затраты, и перекладывает тяжесть этого повышения минимальной заработной платы не на потребителя и не на акционера, а на собственных сотрудников.
И опыт Украины, где в начале 2017 года почти в два раза подняли минимальную заработную плату, полностью подтверждает как экономическую теорию, так и потенциальную реакцию бизнеса. Во-первых, вклад этого решения в инфляцию, по оценке зампреда Нацбанка и моего коллеги по Институту CFA Дмитрия Сологуба, составил 2%. Это то, что бизнес переложил на потребителя. А, во-вторых, бизнес оптимизировал затраты двумя путями. Либо из трех человек на 2 тыс. гривен уволил одного и заставил двух оставшихся за 3 тыс. гривен работать в полтора раза больше (не обязательно дольше, это могут быть те же 8 часов, но интенсивнее). Либо перевел людей на неполный рабочий день, но с сохранением того же объема выполняемой работы. По данным apostrophe.ua, рост безработицы (декабрь 2016 — январь 2017) составил 9,7%.
На мой взгляд, ручное регулирование экономики — это ошибка. Но не самая главная, а лишь ее часть. Главной же ошибкой является то, что Навальный зачастую путает причину и следствие проблемы. Чтобы повысить зарплату (т.е. цену труда), нужно влиять на факторы, определяющие спрос и предложение, а не вводить искусственные ограничения. Чтобы бороться с коррупцией, нужно влиять на факторы, которые ее порождают, а не воевать с симптомами.
Борьба с коррупцией — это не то же самое, что борьба с коррупционерами.
Отличие между ними примерно такое же, как попытки сбить температуру вместо лечения воспаления легких с помощью антибиотиков.
Коррупцию создают не коррупционеры. Их я, конечно же, не оправдываю, но они лишь используют возможности для коррупции, а не создают их. Факторами, которые способствуют созданию коррупционных возможностей, являются следующие:
- Чрезмерное регулирование государством разных сфер жизни общества.
- Размытые, двусмысленные или же взаимоисключающие нормы в законодательстве.
- Непрозрачность принятия решений и неподотчетность государства обществу.
Чрезмерное регулирование приводит к тому, что людям приходится обращаться к чиновникам, действующим от лица государства, по многим поводам, по которым они могли бы обойтись и без решения чиновников. Чем меньше люди обращаются к чиновникам, тем меньше и возможностей для возникновения коррупции. И дело не только в бизнесе. Я вот как-то не слышал, чтобы в частных клиниках люди давали "на лапу" медицинскому персоналу. И когда я учился в London Business School, то как-то вопрос взятки за экзамен или за какое-то послабление просто никому в голову не приходил. В общем, когда кто-то берется за регулирование, решение вопросов или контроль, то лица, осуществляющие это (т.е. чиновники) и получают возможность извлекать из этого свою выгоду. Перечитайте сказку о том, как лиса медвежатам сыр делила.
Если в чрезмерном регулировании я вижу причину появления коррупции, то второй пункт из моего списка говорит о способе реализации коррупционных возможностей. Когда законы и подзаконные акты написаны так, что ничего никому непонятно или их можно понимать двояко, то за "нужную" трактовку можно и денег взять. А если, кроме того, одни нормы противоречат другим, то вообще раздолье — ходи, находи нарушения и греби деньги лопатой. И, вроде бы, так элементарно, когда говорят "проще заплатить, чем соблюсти все требования законодательства", сделать вывод, что законодательство как раз нужно изменить. Сделать формулировки краткими, четкими, однозначными, противоречия убрать. Но нет политической воли.
Наконец, третий пункт убирает возможные опасения по поводу ответственности за совершенные коррупционные действия. Когда все ваши решения прозрачны, и каждый со стороны может оценить их объективность, непредвзятость и отсутствие конфликта интересов, то даже при наличии возможности и способа осуществления коррупционного деяния, люди десять раз подумают, прежде чем его совершить. Тем более, если им затруднительно извлечь материальную выгоду из него — а метод такого затруднения известен, это требование по раскрытию доходов, расходов и активов лиц, принимающих решения в публичном секторе.
Итак, три фактора, влияющие на распространенность коррупционных деяний — это возможность их совершить, способ это осуществить и возможность скрыть нарушение либо избежать наказания. Борьба с коррупцией заключается в устранении этих факторов.
Опыт Украины подчеркивает справедливость сказанного выше. У нас создали Национальное антикоррупционное бюро Украины (НАБУ), оно действительно выявило ряд коррупционеров, открыло ряд громких дел, даже что-то довело до суда. Но стало ли из-за этого меньше коррупции? Нет, не стало. Индекс экономической свободы Heritage Foundation снизился, МВФ прогнозирует рост доли госрасходов в ВВП, индекс верховенства права WJP хотя и показал небольшой рост, но этот рост не является существенным. И можно сделать вывод, что в таких условиях даже успешное привлечение к ответственности отдельных коррупционеров не будет иметь эффекта. Что мы и наблюдаем. Более того, в последние месяцы идет массированная атака на НАБУ и других борцов с коррупционерами. Но даже если бы НАБУ добилась успеха, то не в полномочиях этого органа изменить систему, то есть побороть коррупцию. Ах, скажет кто-то, но ведь Саакашвили, пускай и с помощью жестких мер, поборол коррупцию в Грузии. Нет, не уверен. Скорее, он нажил себе врагов. А коррупцию побороли его совместные действия с Бендукидзе — дерегуляция, чистка и упрощение законодательства, прозрачность государственных органов.
В завершение должен сказать, что я читал платформу Навального и знаю, что изложенное выше в ней в некоторой мере упоминается. Там написано и об устранении избыточного регулирования, и о прозрачности в деятельности госкорпораций, и о раскрытии конфликта интересов. Но где-то ближе к концу. А в начале — создание аналога НАБУ, ужесточение наказания, увеличение сроков. То есть снова в фокусе борьба с симптомами, а не с причинами, и в этом я вижу главную ошибку Навального.
