"Болотный протест" не прошел даром. И хотя к активному противостоянию с властью по-прежнему готовы 1% населения, отношение к Системе изменилось кардинально: лишь 39% полагают, что протестовать против обуха бесполезно, в марте 2011-го так считали 57%. Главным запросом остается социальная справедливость.
Институт социологии РАН провел опрос в конце мая 2012 года — на пике протестной активности зимы-весны 2011/12. Результаты опубликованы в ежегоднике "Россия реформирующаяся", изд-во "Новый хронограф". На этот раз мы посмотрим, какие результаты в массовом сознании произвели протесты зимы-весны 2011/12.
Социологи в самом начале отчета поясняют, почему в России не прижились демократия и свобода.
"Многие права и свободы были в свое время октроированы, т. е. "дарованы" свыше, и в обществе не сформировалось эмоционально окрашенное, бережное и, даже отчасти, религиозное отношение к ним и к демократии в целом, как у тех же американцев. Причем не только у рядовых граждан, но и у элит. Как показывает опыт функционирования развитых демократий, именно элите, прежде всего, необходима вера в демократические идеалы или хотя бы формальное следование демократической процедуре.
Передача власти от Ельцина к Путину, а затем от Путина к Медведеву, а теперь опять от Медведева к Путину, лишь отчасти напоминала демократическое волеизъявление народа. Именно поэтому общество довольно равнодушно восприняло свертывание в 2000-х даже тех небольших завоеваний демократии, которые были достигнуты ранее.
Как результат — лишь менее трети опрошенных (28%) назвали современную Россию демократической страной. Заметно больше тех (48%), кто так не считает, полагая, что наша страна сегодня так же далека от демократии, как и двадцать лет назад".
Характерно, что россияне, в отличие от многих отечественных и зарубежных экспертов, первопричину замедления движения России к демократии видят не в косности, инертности, неготовности общества к ней, а в выборе российского правящего класса, который предпочел демократии собственность и власть. Так считают 65% опрошенных. Существенно меньше тех, кто основную вину возлагает на само общество (27%). На общем фоне выделяются лишь сторонники М. Прохорова, более трети которых вину за несбывшиеся мечты о демократии возложили на общество ("у сильного бессильный виноват" — принцип российского варианта правого либерализма).
Россиянам сегодня нужна "демократия на каждый день", т. е. не имитационные, а работающие институты, эффективность которых определяется степенью их влияния на политику властей, динамикой уровня и качества жизни, социальной защищенностью граждан, масштабами коррупции, реальным обеспечением не только политических, но и социально-экономических прав и свобод граждан.
Социологи из Института социологии РАН в очередной раз отмечают, что большинство россиян привлекает в демократии надежда на установление такого социального порядка, который бы обеспечил, прежде всего, реализацию социальных и экономических прав граждан. Такого мнения придерживаются 79% опрошенных, тогда как политические права и свободы считают приоритетными лишь 21%. Этот показатель несколько выше у респондентов, проголосовавших на прошедших выборах за М. Прохорова, а также у молодых и хорошо материально обеспеченных. Но и в этих группах доля сторонников политической демократии не превышает 30-35%. Напротив, доли индифферентных к политическим правам и свободам выше всего в электоратах Г. Зюганова и В. Путина. Не случайно эта тема в их предвыборных кампаниях практически не звучала
Демократия, по мнению большинства россиян, становится дефектной, поскольку ее институты перестают соответствовать тем задачам, которые они должны реализовывать, правилам и нормам, которым должны соответствовать. И, прежде всего, служить справедливости, содействовать облегчению положений низов, их защите от экономической эксплуатации, социальной дискриминации и политического угнетения, снижению уровня неравенства в обществе, облегчению доступа к благам культуры и образования.
Смена общественных настроений начинает сказываться на уровне реального политического участия, включая протестные формы активности россиян. Если до 2004 г. он колебался в диапазоне 17-25%, то в 2005-2006 гг. он вырос до 29% (пик протестов во время монетизации льгот, Блог Толкователя писал, насколько мощным тогда вышло противостояние власти и простого народа), затем наступил некоторый спад. Новый рост был зафиксирован в конце 2011 г., но в начале 2012 г., на фоне непрекращающихся московских митингов, число готовых примкнуть к ним вновь заметно снизилось. Эти цифры подтверждают мнение Эдуарда Лимонова и других радикальных политиков, что "брать власть" (или хотя бы вытребовать у нее очень серьезных уступок) надо было самое позднее в январе 2012 года.
То есть опросы фиксируют обратную зависимость декларируемого уровня протестных настроений от накала реальных протестных действий. И это лишь на первый взгляд выглядит парадоксальным.
Известный исследователь феномена протестной активности М. Мамонов выделяет три группы населения по степени сформированности и устойчивости мотивации участия в протестных акциях: "протестное ядро" — около 1% россиян — это те, кто имеет опыт участия в акциях в течение последних двух-трех лет; "протестная периферия" — около 5-6% — до-пускающие с высокой степенью вероятности личное участие в подобных мероприятиях; и "протестное болото" — около 20% — те, кто декларируют участие в акциях, но вероятность такого поведения с их стороны низка.
К числу факторов, ограничивающих протестное участие, традиционно относят неверие наших сограждан в эффективность такого рода действий, а также страх перед возможными репрессиями в отношении участников: более 39% респондентов в январе 2012 г. заявляли, что считают акции бесполезными; более четверти — не исключили репрессии со стороны органов власти либо работодателей (таблица ниже). В последнее время и в этом вопросе наметился определенный перелом. Менее чем за год на 18 процентных пункта сократилось число скептиков в отношении эффективности акций прямого действия, люди стали меньше бояться ответного противодействия со стороны властей или собственного начальства.
Многих россиян сегодня уже не смущает тот факт, что жесткие требования, выдвигаемые различными общественными группами перед правительством, могут нарушить общественную стабильность. Практически в два раза (с 61% до 32%) сократилась доля тех, кто согласен, что нужно быть умеренными при выдвижении своих требований.
Еще больший радикализм демонстрируют люди в отношении акций прямого действия — демонстраций, забастовок. Чуть более 10 лет назад большинство россиян (60%) полагали, что граждане не должны иметь право на массовые выступления, если это как-то негативно скажется на общественной стабильности. Сегодня так считают лишь 37%.
Это, с одной стороны, позитивный сдвиг в массовых настроениях, свидетельствующий об изживании патерналистских комплексов, упования на власть если не у всех, то у значительной части населения. С другой стороны, пишут социологи, готовность бороться за свои права и интересы на фоне девальвации большинства легальных и легитимных форм политического участия не может не вызывать тревогу, особенно в ситуации наметившегося общественного раскола. При определенных обстоятельствах это может привести к конфликтному противостоянию "протестных активистов" не только с властью, но и с молчаливым большинством.
Хотя возможен и другой сценарий — постепенное "перетекание" части этого большинства, еще недавно голосовавшего за В. Путина, в стан недовольных.
В условиях быстрой политизации общества, есть все основания полагать, что к следующим парламентским выборам Россия будет иметь иную, чем сейчас, конфигурацию партийно-политической системы. Вполне вероятным представляется, например, формирование широкой конвенции на базе остатков "путинского большинства", технократически ориентированного чиновничества и умеренных националистов, разделяющих идею "рынка без демократии". Еще пару лет назад А. Чубайс утверждал, что отсутствие развитых демократических институтов не является препятствием для модернизации России. Его точку зрения разделяют многие, не только во власти, но и в обществе. Вполне вероятным видится и все большее сближение "Единой России" и КПРФ, тем более что различия между ними все в большей степени приобретают стилистический, а не сущностный характер.
Ну а альянс несистемных "левых" и значительной части оппозиционно настроенных либералов можно считать уже состоявшимся. Причем он носит не только тактический характер, но и является, в определенной степени, выражением "лево-правового" запроса значительной части общества на свободу и справедливость. "Неприятие российской версии капитализма, мода на "левизну" в творческих и интеллектуальных кругах очевидна, хотя и не всегда отрефлексирована", — резюмируют социологи.
+++
Ленин: теория и практика городского протеста
Члены "Белой Ленты" изучают труды Джина Шарпа — американца, теоретика методов борьбы с диктаторскими режимами. Бесполезно. Куда успешнее эти методы разработал не только в теории, но и реализовал на практике Владимир Ленин и верхушка и РСДРП. Шарп, кстати — их ученик.
***
За какими лозунгами оппозиции пойдет народ
Майский протест в Москве стал левым. Следующая его стадия — выдвижение социально-экономических лозунгов. Как фиксируют социологи, именно этого ждет от оппозиции простой народ: хлеба и заставить власти уважать себя.
+++
! Орфография и стилистика автора сохранены
